Последняя война [с иллюстрациями] - Кир Булычев

3

— Я бы не стал вас беспокоить, если бы не срочность, — начал высокий военный, когда пленники устроились в потертых кожаных креслах его кабинета.

Кабинет, как и камера, был вырублен в скале, но строители постарались придать ему некоторую видимость уюта. Стены до высоты груди были покрыты деревянными панелями, и пол был устлан пластиковым ковром.

— Я приношу извинения за некоторую грубость, которую позволили себе по отношению к вам мои подчиненные. Но поймите их правильно: в их распоряжении были считанные минуты, и операцию они провели весьма быстро и точно.

Снежина наконец разглядела военного как следует. Он был чем-то похож на борзую во время линьки — так же поджар, быстр и чуть неопрятен. Однако нелады с внешним видом — неровно заштопанный рукав мундира, по-разному подстриженные виски, чернота под ногтями — не сразу бросались в глаза. На груди у военного висела черная коробочка лингвиста. Обычного стандартного лингвиста с «Сегежи».

— Зачем было нас хватать и тащить? — спросил Антипин. — Мы бы и сами пришли к вам. Мы давно ищем с вами встречи.

— Вы хотите сказать, что подозревали о нашем существовании?

— Да, — сказал Антипин. — Несколько недель назад наша группа обнаружила свежие следы в Горном саду. Но мы не знали, где вас искать, чтобы вступить с вами в контакт.

— Ну вот, теперь все хорошо кончилось, и мы встретились, — сказал военный. — Разрешите представиться, генерал Вапрас из Манве. Может быть, слышали? У моей матери был магазин привозных изделий? Так скажите мне: зачем вы нас искали?

— Как так — зачем? Надо же встретиться, — удивилась Снежина. — Ведь мы всю планету перерыли в поисках живых людей.

— Не все сразу, — сказал генерал. Он пригладил сравнительно ровный пробор и повторил задумчиво: — Не все сразу. Сначала я буду задавать вопросы. Это моя специальность. До войны я был шефом разведки.

— Ах да, как же, теперь я вспомнил, — сказал профессор Кори. — Вы приказали сжечь живьем восьмерых студентов. Тогда была демонстрация в университете, и вы объявили зачинщиков шпионами пьи.

— Возможно, они и были шпионами, — также задумчиво сказал генерал. — В любом случае приближалась война, и мы не могли допустить демонстраций. А откуда вы обо мне знаете? Вы лигонец?

— Да, — сказал профессор. — Кори из Лигона. Ботаник.

— Конечно, я должен был сразу догадаться. Вы отличаетесь от них. Так перейдем к вопросам. Откуда вы прилетели к нам?

Сразу как-то никто не ответил. Снежина посмотрела на Кори. Кори на Антипина. Не оттого, что отвечать не хотели, просто в каждой группе всегда находится один, который отвечает на вопросы и принимает решения.

Генерал воспринял эту заминку как нежелание отвечать. Он чуть наклонил влево голову. Ждал. В генерале боролись разноречивые чувства. С одной стороны, надо было обращаться с пришельцами порезче — взять их на испуг. Время не ждало — каждую секунду их товарищи могли найти пещеру, а там и, если им повезет, подземный ход на базу. Но генерал не знал еще силы пришельцев. Его не оставляла, в общем, недостойная генерала мысль о том, что эта черноволосая женщина может протянуть к нему указательный палец, и из пальца вырвется струя смертельного огня. Где-то, в каком-то боевике довоенных времен, генерал читал об этом. Там были пришельцы, спускающиеся на Муну, и там был находчивый генерал, который возглавил борьбу против пришельцев и чуть не погиб, когда один из них выстрелил в него из пальца. Правда, в том романе пришельцы были не похожи на людей. У них было по четыре руки, и морды их были подобны драконьим.

В комнату вошел, постучавшись, солдат и прошептал на ухо генералу, что над расщелиной крутится корабль, который высадил на землю двоих в скафандрах.

— Ничего не предпринимать. Снять посты, — приказал генерал. Потом посмотрел сухо на пленников и повторил вопрос: — Откуда вы к нам прилетели?

— Мы прилетели из Галактического центра, — ответил Антипин.

— Для чего?

— Наблюдатели в центре заметили, что на вашей планете прошла атомная война.

— Что такое Галактический центр?

— Трудно объяснить. — Антипин поморщился: голова прямо разламывалась.

— Выпейте воды. — Генерал протянул Антипину стакан.

— Галактический центр, — сказал Антипин, отпив холодной воды, — это содружество разных цивилизаций, разных планет, которые достигли определенного уровня развития.

— А если не достигли?

— Тогда они не знают о существовании Галактического центра. Каждая цивилизация проходит в своем развитии опасный этап, когда средства разрушения, средства войны уже достигли такого предела, что с их помощью можно вообще уничтожить жизнь на планете. Обычно разумные существа сами преодолевают этот опасный момент.

— А если нет?

— Если нет, тогда случается то, что было с вами. В истории Галактики зарегистрирован еще один такой же случай. Но на ту планету экспедиция центра прилетела через несколько сот лет после ее гибели. Большинство же галактических цивилизаций уже перешагнуло через барьер самоуничтожительных войн.

— Почему?

Вопросы генерала были отрывочны и коротки. Ему хотелось добраться до сути дела, но его задерживало собственное любопытство. Ответы Антипина не разъясняли еще ни силы прилетевших на Муну пришельцев, ни возможностей их в военном отношении, но отказаться от этой общей информации генерал не мог. Необъятность космоса скрывалась за словами Антипина, пугающая необъятность космоса, в котором не находилось пока места лигонскому генералу.

Антипин вздохнул. Он был не мастер говорить. Он старался говорить так же, как говорил бы на его месте капитан или хотя бы Павлыш, — обстоятельно и доступно.

— Галактика, где мы живем, родилась, по космическим масштабам, недавно. Те звездные системы, в которых могла образоваться жизнь, развивались почти одновременно. Опять же в космических масштабах. Разница в столетиях, например, мы...

— Кто это «мы»?

— Наша планета, с которой мы родом, Земля. Мы вступили в Галактический центр всего несколько лет назад.

— У вас есть атомное оружие?

— Нет.

— Почему? Не изобрели? Не смогли?

— Наивный вопрос. Атомное оружие — наше прошлое. Оно было. Его уничтожили, когда поняли наконец, что обладание им приведет в конце концов к всеобщей гибели.

— Сами догадались?

Генерал не верил Антипину. Снежина поняла это по тому, как сузились его светлые фарфоровые глаза.

— Конечно, сами. Галактический центр тогда еще о нас не знал.

— И у вас была атомная война?

— Была большая война, в которой были употреблены две атомные бомбы. Потом их еще много лет взрывали на испытаниях, и армии накапливали оружие. Это было опасно.

Снова вошел солдат. Генерал выслушал его, не спуская глаз с Антипина, молча кивнул головой и отпустил солдата.

— Итак, — сказал генерал, — вы узнали, что где-то идет война, и поспешили, чтобы помешать ей. Я вас правильно понял?

— Почти. Мы знали, что война кончилась. Что на планете люди погибли. Но мы надеялись спасти хотя бы часть людей.

— Зачем?

— Чтобы они жили. Чтобы жила ваша планета.

— А вы спросили нашего разрешения?

— Чьего?

— Разрешения законного правительства Лигона.

— Его не существовало.

— Мы существовали — я тому наглядный пример. Антипин даже не смог сдержать улыбки.

— Что же это за правительство, — сказал он, — которое прячется в пещере после того, как допустило, чтобы планета погибла? Как мы могли узнать, что вы живы? Вы тщательно скрывались.

— Не мы виноваты в том, что планета погибла. Смертельный газ пустили пьи. Наши враги. Враги всего живого. Варвары.

— А вы взорвали все их города. Еще до того, как они применили газ.

— Пьи — звери и убийцы, — сказал генерал, и Снежине показалось, что он в тот момент верил своим словам. — Пьи придумали себе живого бога, и поклонялись ему, и приносили в жертву людей. Вы об этом не знали? А впрочем, сейчас разговор не о том. Вы уверяете, что пришли к нам, чтобы помочь планете. А потом? Если бы вы нашли живых людей? Превратили бы планету в колонию?

— Зачем нам это? — ответил вопросом на вопрос Антипин.

Он устал, но нельзя было показать свою слабость. Антипин понимал, что генерал проявление любой слабости воспримет как собственную силу. Но еще оставались возможности договориться, как-то понять друг друга. И пренебрегать этими возможностями было нельзя.

— Я еще не знаю зачем. Я недостаточно знаком с вами. Но не пытайтесь меня уверить в том, что вы филантропы. Ладно. — Генерал встал. — Меня теперь интересуют некоторые конкретные детали. Они мне нужны не ради простого любопытства, и я хотел бы, чтобы вы отвечали на мои вопросы искренне, коротко и быстро. Время не ждет.

Если бы генерал не сделал этого предупреждения, Антипин продолжал бы искренне отвечать на все вопросы. Но по тому, как изменился тон генерала, по тому, как он встал и прошелся по кабинету, Антипин понял, что общий разговор закончен. Или перенесен в будущее. Начинался допрос. И допрос этот вел начальник разведки, который уже давно на этом специализировался. Антипин вспомнил исторический кинофильм, где так же ходил по комнате генерал, только в другой, земной форме, и также говорил о том, что на вопросы надо отвечать кратко и искренне.